В театр важно приходить с готовностью воспринимать! Кирилл Вытоптов, интервью
20 и 21 ноября в Театре на Малой Бронной под художественным руководством Константина Богомолова состоится вторая премьера нового сезона: на Малой сцене театра покажут новую интерпретацию «Слова о полку Игореве» режиссера Кирилла Вытоптова.
О том, как соединить древнерусскую поэму с современностью, зрительском успехе спектаклей, важности звездных актеров в постановках и работе в обновленном Театре на Малой Бронной в преддверии премьеры режиссер Кирилл Вытоптов рассказал корреспонденту «Собеседника»:
— Вы как-то сказали, что любите за основу своих постановок брать классическую литературу. Вот и сейчас обратились к древнерусскому произведению «Слово о полку Игореве», но осовременили его. Почему именно «Слово»?
— Любовь к классике пришла еще в ГИТИСе, ведь там вся учебная программа строится на работе с классическими произведениями. Долгое время я работал с классикой отчасти по инерции, но чем больше работал в театре, читал пьесы на фестивале «Любимовка», тем острее проявлялся интерес к современным темам и пьесам. То, что мы делаем сейчас в спектакле — это своеобразный синтез, потому что есть классический текст «Слова о полку Игореве», который соединяется с современной темой — это тема охранников. Именно на этом стыке ищу для себя новое направление.
— Заинтересовала профессия охранников, она как-то характеризует современное общество, Россию?
— В каком-то смысле да, ведь «охрана» — явление повсеместное, с ним сталкивается каждый. Я предложил артистам сконцентрироваться на этом явлении, замечать их везде. Походив один день по улицам, понимаешь, что на каждом углу, за каждой дверью сидит взрослый мужчина, который что-то охраняет. Женщины встречаются реже. При этом охранники — это низшая ступень иерархии, которая ассоциируется с мужскими обязанностями: охранять, не пускать, защищать, вступаться. По идее действия охранника должны соответствовать этому перечню, но вместе с тем он находится в таких условиях, когда непонятно, есть место для подвига или нет. Мы с актерами выясняли у людей, которые служат в охране, что же все-таки из себя представляет их работа, какие мифы существуют вокруг нее.
— У охранников свой целый мир...
— Да. Мы воспринимаем профессию односложно, а ведь внутри есть своя градация — от человека, который сидит в будке у шлагбаума, до личной охраны важных людей. Надеюсь, что у нас все срезы и отличия в спектакле будут показаны, мы сможем увидеть их с привычной и с новой стороны.
Мы не делаем документальный спектакль про жизнь охранников. Это отчасти фантастическая история, потому что наши герои оказываются в таких условиях, где они встречаются с текстом «Слова о полку Игореве». Именно условность дает нам возможность использовать разные театральные решения, искать новый язык, новые повороты.
— Часто можно услышать мнение, что современные пьесы никуда не годны, мало хороших драматургов. Вы поэтому для своих постановок любите брать из кого-то классических авторов. В них больше смысла?
— Нет, мне кажется, что в новой драме часто есть поиск интересной формы, тема, язык, которые тебя цепляют. Наверное, у кого-то от современных текстов может сложиться ощущение недостаточной глубины, если к ним подходить с мерками классического произведения, которое предлагает крупные психологические типы и страсти, небытовые условия.
Любому хочется получить пьесу или сценарий, в котором раскрывались бы сегодняшние типы, взаимоотношения человека и реальности. Но вот, например, спектакль Тимофея Кулябина «Кукольный дом» — в нем все построено так, что герои общаются через экраны телефона. Вся пьеса редуцирована до переписки. Такое решение можно ругать. Но, с другой стороны, режиссер четко угадывает современность: мы все сейчас так живем. Это наша реальность: телефон — важный посредник в общении. В телефоне у тебя происходит одно, а в реальности в этот же самый момент может происходить совершенно другое. Пишешь «Я тебя люблю», а сам в этот момент убиваешь человека, например. Это точно угаданные формы взаимодействия людей в жизни.
В театре нужно находить, как сегодняшняя реальность может быть передана на сцене. Если ты берешь за основу классический текст, то важно понять, что в этом тексте резонирует с днем сегодняшним. Просто реконструкция сюжета мне перестала быть интересна.
— Недавно один известный артист поделился своим зрительским впечатлением от спектаклей. Он заявил, что часто режиссеры и «создатели» держат зрителя за дурака: вкладывают смыслы, понятные им самим, а раз кто-то не понял их — сам дурак. Вам важна работа на зрителя, зрительский успех, или вы тоже делаете все для себя?
— Я не имею права относиться к театру как к чему-то, что я делаю для себя. Когда готовишь спектакль, затрачиваешь не только свой временной ресурс, но и временной и финансовый ресурс большого количества людей. Если все, кто участвует в создании спектакля, заряжаются темой, которую я придумал, то, конечно, мне важно к этому подключить и зрителей. Думая о них, хочется апеллировать к их лучшим качествам, например к восприимчивости. В зрителе может родиться любая реакция — приятие, неприятие, отторжение. Но вот готовность воспринимать — это настрой, с которым человеку важно приходить в театр, правильному зрителю. Ясно, что есть зритель, для которого поход в театр — просто ежегодный ритуал. Он не хочет быть здесь и сейчас, не готов встретиться с мыслью, посланием, которые требуют душевной, умственной работы. Для такого зрителя театр — это известный набор шаблонов, приходя в театр, он его отрабатывает. Кресло, буфет, актеры развлекают за деньги. Но ведь когда ты покупаешь абонемент в спортзал, никто не гарантирует тебе за покупку фитнес-карты шесть кубиков, ты сам должен над ними работать.
— На ваш взгляд, для зрительского успеха важно наличие в афише имени раскрученного актера, приглашенной звезды, «людей из ящика», как это делал в свое время Олег Павлович Табаков?
— Понятно, что такой маркетинговый ход мог бы быть, но мы по такому пути не пошли. Если говорить о спектакле «Слово о полку Игореве», то внутри такой человек не нужен, потому что это полифоническая структура, не история про соло и подыгрывающий оркестр, это именно хор, а солиста нет. В этом смысле работать с труппой, которая давно друг друга знает, во многом плодотворнее.
— Когда люди идут в театр «на звезду», это правильно?
— Правильно или нет, я не знаю, но человеку всегда нужен какой-то ориентир. Когда я сам выбираю название спектакля, то тоже на что-то ориентируюсь, ведь у зрителя не так много времени, чтобы выбирать совсем неизвестное. В этом случае приманка нужна. Ей может быть звезда, название театра, тема. Может быть, кого-то привлекает отсутствие всякой приманки. Без триггеров невозможно, а звезда — это гарантия качества. Но на какие-то имена я лично не пойду и другим не посоветую. (Смеется.)
— У режиссеров есть мечты и желания поработать с определенным актером или актрисой?
— В моей практике были работы с крупными артистами. Я работал с Полиной Кутеповой из Мастерской Фоменко, у которой очень высокие требования к себе и окружающим.
Вообще главное, чтобы сложился диалог. И звезда, и не звезда может оказаться как человеком открытым, так и закрытым. А человек из массовки может испортить всю постановку. Это вопрос характера. Звезда — это статус, на который человек вышел, много работая. Если это человек, которому интересно работать, пробовать, доверяться, приходить к режиссеру и слушать его, то с ним можно сделать все, что угодно, и он может дать очень многое. Все зависит от конкретного замысла. Абстрактных мечт относительно того, с кем бы я хотел поработать, у меня нет.
— Вы пришли в Театр на Малой Бронной по приглашению Константина Богомолова. Как вы восприняли новость о том, что Константин Юрьевич стал художественным руководителем театра?
— Очень рад за Константина Юрьевича, мне кажется, что сейчас у него есть все возможности для того, чтобы реализовать поставленные перед собой задачи. Он хочет сделать по-настоящему успешный, буржуазный театр. И все это будет связано с высоким качеством, такой запрос понятен. Надеюсь, что театр на Малой Бронной станет таким, каким он хочет его видеть.
— В «Слове» вы работаете со своей супругой, художником Наной Абдрашитовой. Есть стереотип, что с родственниками, женами лучше не работать. Похоже, вы в него не верите?
— Вместе с Наной мы совместно выпустили все мои спектакли, кроме самого первого, «Сережа», в «Современнике». Вот если бы моя жена была артисткой, тут было бы сложнее, а режиссер и художник — это другое. Есть все плюсы и минусы работы с близким человеком. Понимание без слов, возможность варьировать, ругаться, потом мириться. Мне с женой работать легко, интересно, она прекрасный художник с богатым воображением и тонким вкусом. Она знает и видит в разы больше, чем я. Общение с ней обогащает мою изначальную идею. Как художник, она привносит в нее другой угол зрения, который так важно найти режиссеру. Режиссер часто все представляет буквально, один в один. И еще мне кажется, что художники умнее многих режиссеров. Они больше видели и читали.
— А почему сложнее с актрисой? Капризы?
— Мне кажется, что актер — это история про самопрезентацию. Режиссер часто попадает на территорию обслуживания чужого эго. Мы все в какой-то степени обслуживаем эго друг друга, но в случае с артистами это наиболее очевидно и может приводить к острым ситуациям.
— Многие театральные режиссеры спустя некоторое время пробуют себя в кинематографе. Как вы к этому относитесь, есть подобные планы?
— Кино — это страшно интересная стихия. Призрачная мечта хоть раз туда окунуться существует, но я понимаю, что это совершенно друга сфера, которая требует особенной внутренней организации. Ты должен заранее знать, что и как у тебя будет снято.
Работа с заранее придуманным материалом в театре для меня самое сложное. Мне трудно заранее придумать спектакль, для меня важен процесс, выработка качества в ходе репетиций. Когда вижу макет спектакля, еще не понимаю до конца всех тонкостей того, как это будет. Думаю, что в кино с таким подходом сложно. Даже импровизация на киноплощадке обеспечена предварительной подготовкой. Хотя в театре тоже план существует, просто он другой.
— Что вы будете делать, над чем работать после премьеры «Слова о полку Игореве»?
— До конца сезона я выпускаю в РАМТе «Барышню-крестьянку». Это пятый проект в их цикле, посвященном «Повестям Белкина». В день рождения Пушкина, 6 июня, все должно состояться. Если в «Слове» играют практически только мужчины, то там будут одни барышни, женское царство. Есть планы, связанные с БДТ, сейчас ведем переговоры с Андреем Могучим о сроках. Может быть, выберем современную пьесу. В Театре на Малой Бронной Богомолов предлагает сделать следующую работу для большой сцены. Уверен, придумаем какой-то интересный материал.