Безумный день, или женитьба «докторов»
Маленькое и не лирическое отступление, не имеющее ровным счетом никакого отношения к премьерному спектаклю романа Самгина «Славянские безумства», поставленному по знаменитой пьесе сербского драматурга Бранислава Нушича «Д-р философии». С недавних пор явление критика в Театр на Малой Бронной стало делом нежелательным. Ссылаются на старые и свежие обиды. При этом газета «Культура», например, благополучно распространяется в фойе театра. Дело не в претензиях, критик вполне в состоянии раскошелиться на приобретение билета и даже каким-то образом пройти фейс-контроль. Обидно за артистов, за конкретный спектакль. Сужу по премьерному показу, на котором в зале зияло немало пустых мест.
А между тем спектакль «Славянские безумства» продемонстрировал все необходимые качества и умения, чтобы стать репертуарным хитом. А еще наконец-то появился долгожданный ответ на вопрос, куда пойти, чтобы пристойно развлечься, которым терзают критика многочисленные приятели. «Славянские безумства», извините за тавтологию, безумно смешны, причем смех этот не пошло-генитальный и не репризного уровня, но самый что ни на есть качественный, замешенный на совместном остроумии драматурга и молодого режиссера. Чему, кстати, весьма способствует виртуозность совсем не звездных актеров.
Актеров Бронной, между прочим, многие не принимают всерьез. Существует негласное мнение, что они там не больно-то хороши. Они же как-то умудряются уцелеть и работать при самых разных режиссерских режимах, влекущих, как правило, за собой смену сценических приоритетов и систем. Играли у Женовача, играли у Житинкина, играют у Дурова.
Роман Самгин еще не раскручен до бренда, подобно Кириллу Серебренникову или Нине Чусовой, но вынесен на театральную поверхность все той же «Новой волной» молодой режиссуры. Ученик Марка Захарова, педагог его курса в РАТИ, штатный режиссер Ленкома, автор ряда спектаклей, в том числе таких известных, как «Укрощение укротителей» в Ленкоме и «Свойства страсти» в «Театральном деле Гольданскихъ». Режиссер разноплановый, он все же больше тяготеет к комедийному жанру и, более того, весьма успешно с ним справляется. Как это ни парадоксально, но любимейший зрителями жанр мало кому поддается. Столь велико искушение нагрузить комедию метафизическими проблемами, осерьезнить, приподнять и т.п., в результате чего она становится элементарно несмешной.
У Самгина, к счастью, все наоборот. Хотя его задача была все-таки не из легких. Чужой театр, малознакомая труппа, с другой стороны, очень знакомый всем автор, чьи комедии «Д-р философии» и «Госпожа министерша» прокатились по десяткам отечественных театров, воплотились в ряд легендарных спектаклей, заимели телеверсии, с которыми трудно конкурировать. Правда, у всех виденных постановок имелась одна особенность: комические перипетии развивались в продвинуто-городской среде, в изящных интерьерах, с участием пусть не слишком умных, но хорошо одетых и умеющих вести себя «комильфо» людей. Самгин же в тандеме с молодым художником Виктором Шилькротом (дебют ученика О. Шейциса на столичной сцене) едва ли не впервые перенесли место действия в сонное царство балканской глубинки, откуда даже провинциальный швейцарский Фрейбург кажется «столицей мира».
А здесь, в жилище коммерсанта животы, получившего в спектакле новую фамилию Брегович (вероятно, в честь модного композитора Горана Бреговича), идет стройка. Потому и дома-то как такового нет. Везде шаткие лесенки, рискованно притулившиеся на них комнатки-скворечники, пристроечки-флигельки с вечно хлопающими дверьми и ставнями. Тут и там понавешаны коврики, половички, женские цветастые платки и прочие совсем не сопоставимые предметы. Все строится основательно и в то же время как-то бестолково. Впрочем, сразу понимаешь, вместе с домом проектируется и будущая жизнь. Но в проекты, как водится, сама жизнь вносит свои ироничные коррективы.
Вышеназванное безумие возникает внезапно, но неотвратимо. Оно катится как огромный снежный шар если не с горы, то с вершины оригинальной конструкции Шилькрота и в конце концов накрывает всех так, что не вздохнуть. Как спокойно-то все было поначалу. Полуодетый папаша Брегович (Владимир Ершов), лениво растянувшись на лежанке, посапывает и почесывается, добродушно заигрывает с такой же расхристанной супругой Марой (Татьяна Кречетова) в стареньком халате и шлепанцах (остроумные костюмы Натальи Войновой) и оживляется, разве что получив из ресторана счет за разбитые зеркала. Тут уж потрудился явно неудачный отпрыск Милорад (Александр Голубков), пребывающий поначалу в крайней стадии дебильности — опухший с перепоя, немытый, небритый, рыгающий и с трудом ворочающий языком. В общем, новоиспеченный «Д-р философии». Эта ленивая и сонная десятиминутная заставка успевает настроить публику на соответствующее продолжение, но Самгин вдруг делает резкий и неожиданный вираж.
И понеслось. Живота — Ершов заводится так, будто в него вставили свежие батарейки «Энерджайзер». Какой уж тут сон — глаза горят безумным блеском, обертоны интонаций мгновенно варьируются от полузадушенного хрипа до громогласного ора и рычания, руки машут, ноги пляшут. Эта мощная энергетика пульсирует и волнами накатывает на остальных. А как же, коль рушится «идея» — выйти в люди и утереть всем нос. Живота трясет, выворачивает наизнанку и складывает пополам незадачливого Велимира (Никита Салопин), «ученого» двойника сына. Он «строит» легкомысленного шурина благое (Владимир Яворский). Шикает на заполошную Мару — Кречетову. Попутно успевает приласкать безголосую дочь Славку (Дарья Грачева) и дать задание наемному строителю (Илья Ждаников), резво болтая притом на непонятном языке. И тут же, наливаясь гордостью, «щупает» воображаемые километры железнодорожной магистрали, которые с помощью уморительной и гротесково пластичной драги (Екатерина Дурова) намеревается получить в приданое за дочерью министра путей сообщения.
При этом живота Ершова не такой уж бездушный автомат, запрограммированный на ловлю богатства и почестей. В минуты «энергетических» пауз он постоянно твердит о том, что надо мало спать и много работать, тогда что-нибудь да и выйдет. И уж совсем отчаянный всхлип: и пойдем все вместе гулять. Недостижимая мечта, но что поделать, коль мало спит и много работает лишь он один, волоча этот груз большого семейства и гримас судьбы.
А народ все прибывает. Вот некстати является профессор Райсер (Александр Макаров), одетый по-европейски, в шортах и с зонтиком. защебетали, томно прижимаясь к животе, кумушки из приюта (Елена Федорова и Александра Николаева). Романтическим облачком взлетела на сцену фальшивая невестка Клара (Марина Орел) с малышом Пепиком (Коля Клещев). Засуетились экстравагантные лжесвидетели (Лариса Богословская и Петр Баранчеев). Как тут и впрямь не сойти с ума?
Нагнетание комических страстей подается режиссером не только словесно, но и пластически-танцевально (пластика Игоря Агафончикова, хореография Олега Глушкова). И эти постоянные плясовые всплески в спектакле Самгина настолько органичны и необходимы, что не выглядят вставными номерами, а звучат как мощный эмоциональный выдох, разрядка при полном бессилии слов. Танцуют все — лихо, темпераментно, зажигательно. Самозабвенно пляшет гастарбайтер — Ждаников, несмотря на вывешенную табличку «пирерыв», и публика не рвется в буфет, но азартно аплодирует. Пляшут молодые, запутавшиеся в сложностях любовно-паспортных отношений и махнувшие в конце концов на все руками. Финал венчает общий согласный танец, средствами искусства примиряющий всех и вся.
«Славянские безумства» выстроены режиссером и его командой от первого до последнего гвоздя. Все трюки поставлены, все номера отрепетированы, а тебя, между тем, иногда посещает впечатление, что актеры абсолютно свободны и полагаются на волю импровизации. Для режиссера, по-моему, — высшая похвала. Как и для актеров. При том, что большинство из них отнюдь не обрели статус виртуозных марионеток. Самгин дает зазор для эмоциональных перепадов, душевных метаний — в общем, для всех проявлений живого, чувствующего и думающего существа. Зритель хохочет, то и дело перебивая действие аплодисментами, но ему подспудно подсовывают «информацию к размышлению». Может, хоть ты, маленький Пепик, вырастешь нормальным человеком, тихо бормочет в финале живота — Ершов. Но окинув взглядом безумное семейство, грустно поправляется: нет, ты не станешь, может, твои внуки?.. Может быть, хотя бы с разовыми приходами молодых постановщиков (вслед за Р. Самгиным приступает к репетициям В. Агеев) на Малой Бронной станет по-настоящему интересно и актерам и зрителям?
5.02.2004